Укротители демонов - Страница 62

— Всех убьем! Всех! — сидящий на полу чернобородый человек в маскировочного цвета (серой с бурыми пятнами) одежде кровожадно оскалился и выхватил откуда-то громадный кинжал. — Зарежем!

— Не надо суетиться, товарищ Усама, — остановил его еще один революционер, высокий и тощий, точно копье. Бородка клинышком делала его похожим на Дон Кихота, только вот не было у рыцаря печального образа такого ледянистого, холодного взгляда.

Когда его обладатель двигался, слышался негромкий металлический скрежет.

— Не надо суетиться, — повторил холодноглазый, — выслушаем сначала, что нам скажут! Что за шанс?

— Агхиуникальнейший! — товарищ Огурец взглядом, в котором горело торжество, обвел собравшихся. — В пгеделы нашего Лоскута вступил великий волшебник!

— И что? — не понял товарищ Усама, ковырявший кинжалом в ухе. Оттуда доносился такой скрежет, словно ушная раковина была полна цемента.

— Великий волшебник! Повелитель демонов! — выпалил товарищ Огурец. — Котогый может вызывать их и повелевать ими!

— Это… хорошо, — неторопливо, как всегда, проговорил товарищ Металл. — Если получится использовать такого мага в интересах Революции…

— То мы всех зарежем! — воскликнул Усама, вынимая кинжал из уха.

— Резать будет… некого, — вздохнул товарищ Металл. — Демоны сделают всю работу за нас. Осталось только… похитить этого мага. Но это не проблема. Ведь так… товарищ Феликс?

Формально главным революционером считался товарищ Огурец, но все время остающийся в тени (в самом прямом смысле!) Металл принимал большую часть действительно важных решений.

— Мои люди будут готовы завтра, — бесстрастно отозвался обладатель холодного взгляда, и его искусственные суставы, за которые Феликса именовали Железным, чуть слышно скрипнули. — Дайте мне только описание этого самого волшебника.

— Почему похищение доверили не мне? — обидчиво воскликнул Усама. — Я возражаю!

— Твои люди очень хогошо умеют убивать, — пояснил товарищ Огурец, ехидненько ухмыляясь. — А маг нам нужен живым!

Чернобородый не нашел, чего возразить, и только мрачно засопел, словно простуженный носорог.

— Ну все, товагищи! Гасходимся! — хлопнул в ладоши главный революционер. — Но сначала споем Партийную Песню…

Проходи кто в этот момент мимо неприметной халупы на самой окраине Китежа, то до его слуха донеслись бы исходящие из-под земли заунывные звуки. Прохожий, убоявшись призраков, кинулся бы наутек, и правильно поступил бы. Поскольку звуки складывались в слова, куда более страшные, чем все призраки, вместе взятые: «… разрушим до основанья, а затем! — тянули мужские голоса, больше привыкшие отдавать команды и выкрикивать лозунги. — Мы наш, мы новый мир построим! Кто был ничем, тот станет всем!»

Китеж не выпихнулся из-за горизонта, подобно тому же Ква-Ква, колышущееся облако смога над которым видно за много километров. Просто поля с пасущимися буренками, перелески и рощи из белоствольных берез неожиданно расступились, открыв вид на стольный град.

Выглядел он немногим величественнее Задрипанска. Россыпь домиков (все, как один, покосившиеся, словно пьяные). Над ними — бревенчатая стена с соответствующими башнями, а еще выше — раскоряченный силуэт княжеского терема.

— Скоро прибудем! — бодрым голосом сказал Арс, приставляя ко лбу ладонь. — Отметим это дело!

Тили-Тили в ужасе зашипел и сделал попытку зарыться в мешки.

— Отмечать? — дрогнувшим голосом проговорил Рыггантропов, впервые в жизни ощущая что-то, напоминающее страх. До встречи с китежскими обычаями, такими как «отмечание», «попойка» и «похмелье», он вовсе не был знаком с подобным чувством. — А без этого никак нельзя обойтись?

— То есть как? — с детской искренностью удивился Арс. — Ты что, меня не уважаешь? Тебе что, в прошлый раз не понравилось?

— Э, — Рыггантропов задумался. После отмечания в кабаке Задрипанска он проснулся на полу, со страшной головной болью и тошнотой. Тупо хлопая глазами смотрел на то, как хозяин заведения, вместо того, чтобы потребовать денег, униженно благодарит Могучего Волшебника за визит, просит заходить еще и наливает «на опохмел».

Рыггантропов тогда пить отказался, о чем позже пожалел, глядя на свежего, точно огурчик, Топыряка. Сам же двоечник смог нормально двигаться, не испытывая слабости и дрожания конечностей, только к вечеру, а окончательно пришел в себя сегодняшним утром.

— Не то, чтобы совсем не понравилось, — могучим напряжением имеющихся в наличии двух с половиной извилин удалось придумать уклончивый ответ. — Ты лучше вон у Трали-Вали спроси!

— А чего его спрашивать? — махнул рукой Арс. — Все равно я в его шипении ничего не понимаю!

Обоз будничным образом въехал в пределы Китежа, и за последней телегой, на которой восседали студенты, увязалась парочка одинаковых, точно близнецы, типов. Они были в длинных одеяниях из темной кожи, на голове обоих красовались черные шляпы, а лица скрывали круглые закопченные стеклышки.

— Кто это? — спросил Рыггантропов, показывая на их обладателей, которые крадучись бежали вдоль заборов.

— А я почем знаю? — оглянувшись, ответил Арс. — Мало ли у нас в Китеже юродивых?

Кто такие юродивые, Рыггантропов не знал. Но спрашивать не стал — вдруг еще дураком посчитают.

— Ну, отец, прощай, не поминай лихом, — сказал Арс вознице, когда обоз свернул в сторону рынка. — Дальше нам не по пути!

— Прощайте и вы, робяты, — степенно ответил возница, глянул на Тили-Тили и добавил: — и ты, воин Шао-Блиня.